Запад Эдема - Страница 107

107

Керрик сделал еще шаг назад, и фигура двинулась вперед, выйдя на солнце.

Первой реакцией Керрика был страх. Он отшатнулся, но ухитрился взять себя в руки и остаться на месте, а не броситься бежать.

У охотника были черные волосы и темная кожа, бороды не было. Руки его были пусты, как и у Керрика, и он не носил мехов, как это делали охотники из предгорий. Голова его была обмотана чем-то белым, а вокруг поясницы была кожа. Не серо-белая, а белая как снег.

– Мы будем говорить! – крикнул Керрик, делая шаг вперед.

В ту же секунду черный охотник повернулся и чуть не бегом бросился под защиту деревьев. Увидев это, Керрик остановился. Охотник обернулся, и даже на этом расстоянии Керрик заметил, что мужчина дрожит от страха. Поняв это, он медленно сел на траву, подняв руки в жесте миролюбия.

– Я не причиню тебе вреда, – сказал он, – подходи, садись, поговорим.

После этих слов он больше не двигался. Когда его поднятые руки устали, он опустил их и положил ладони на бедра, начав что-то напевать вполголоса. Потом взглянул на небо, на пустой склон вокруг себя, стараясь не делать резких движений, которые могли бы испугать незнакомца.

Охотник сделал один нерешительный шаг вперед, потом другой. Керрик улыбнулся и кивнул ему, не шевеля своими руками. Шаг за шагом охотник двигался вперся, пока не оказался шагах в десяти от Керрика. Там он опустился на землю, скрестив ноги, как это делал Керрик, и уставился на него широко открытыми испуганными глазами. Сейчас было хорошо видно, что он не молод. Кожа его была морщинистой, а черноту волос то тут, то там нарушали седые пряди. Керрик улыбнулся, не делая никаких других движений. Челюсти мужчины шевельнулись, и кадык дернулся, но из горла не донесся ни один звук. Он пожевал губами и наконец заговорил. Сдова буквально хлынули потоком.

Однако Керрик ничего не понял. Он улыбнулся и кивнул, давая собеседнику возможность выговориться. Наконец тот замолчал, наклонился вперед и опустил голову.

Керрик терялся в догадках. Он подождал, пока охотник взглянул на него, затем сказал:

– Я не понимаю тебя. Ты знаешь, о чем я говорю? Хочешь узнать мое имя?

Он коснулся груди.

– Керрик. Керрик.

Ответа не было. Незнакомец сидел молча с открытым ртом, его глаза были круглые и белые и выделялись на темной коже. Когда Керрик замолчал, он снова наклонил свою голову, что-то сказал, затем встал, направился обратно к деревьям.

Другой охотник шагнул из тени и что-то подал первому. Увидев, что за ним есть еще и другие, Керрик подобрал ноги под себя, готовый вскочить и убежать, однако, когда никто не вышел вперед, он немного расслабился. Он продолжал следить за деревьями и приближающимся охотником.

На этот раз охотник подошел ближе. Керрик увидел, что он принес темную чашу, наполненную водой. Подняв ее обеими руками, он отхлебнул, затем протянул далеко вперед и поставил перед ним на землю.

Охотники, пившие из одной чаши, делятся между собой, подумал Керрик. Ему хотелось верить, что это акт миролюбия.

Подняв чашу, он отпил из нее и вернул обратно.

Охотник снова взял чашу и вылил оставшуюся воду на землю рядом с собой. Затем постучал по чаше и произнес одно слово:

– Валискис.

После этого передал чашу обратно Керрику, удивленному этим поступком. Однако он улыбнулся, пытаясь казаться уверенным. Он подаес чашу к глазам и увидел, что она сделана из какой-то темно-коричневой массы, которую он не мог определитъ.

Она была шершавой и имела черный узор вдоль верхнего края.

Керрик повертел ее в руках и обнаружил на другой стороне крупный черный рисунок. Это был хорошо сделанный черный силуэт.

Не случайное пятно или повторяющийся простой узор, а фигура животного, у которого отчетливо виднелись бивни и хобот.

Это был мастодонт.

– Валискис, – сказал охотник. – Валискис.

Глава двадцатая

Керрик повертел чашу в руках, затем коснулся изображения мастодонта. Охотник кивнул и улыбнулся, снова и снова повторяя слово «валискис». Но что это означало? Были ли у этих тану мастодонты? Они не понимали друг друга, и потому выяснить это было невозможно. Охотник осторожно взял чашу из рук Керрика, повернулся и пошел с ней к зарослям.

Когда он вернулся, чаша была полна жареными растениями какого-то вида, белыми и шишковатыми. Охотник пальцами зачерпнул из чаши немного пищи и съел ее, затем поставил чашу на землю. Керрик сделал то же самое: вкус был довольно хороший.

Как только он сделал это, незнакомец повернулся и снова заторопился к деревьям. Керрик подождал, но он не показывался.

Похоже, их встреча закончилась. Никто не появился, тогда Керрик крикнул, а когда он медленно пошел через поле к роще, то нашел ее пустой. Встреча была непонятной, но многообещающей.

Темный охотник не показал оружия, а принес пищу. Керрик подобрал чашу, забрал свое копье и вернулся к палаткам. Охотники, стоявшие на страже, узнали его и окликнули, когда он приблизился.

Херилак приветствовал его. Он попробовал пищу, выразил удовлетворение ею, но, как и Керрик, не смог определить ее смысла.

Саммад собрались послушать Керрика, и ему пришлось рассказывать свою историю снова и снова. Всем хотелось попробовать новую пищу и выразить удовлетворение ею. Вскоре чаша опустела. Сама по себе она вызвала большой интерес. Херилак повертел ее в руках и постучал по ней костяшками пальцев.

– Это твердое как камень, но слишком легкое, чтобы быть камнем. И потом этот мастодонт... Я ничего не понимаю.

Даже Фракен не рискнул высказать свое мнение. Для него это было новым. В конце концов Керрик решил все сам.

107